У горя есть своя правда.
Та, в которой оно не заканчивается ни через год, ни через два, ни через десять. Через годы приходит смирение. Через годы находятся тысяча и один смысл идти дальше, чувствовать, осязать, впускать в себя этот мир, и снова открывать дверь в душу новому. А горе... остается на память шрамом.У горя есть своя правда.
Та, в которой оно не заканчивается ни через год, ни через два, ни через десять. Через годы приходит смирение. Через годы находятся тысяча и один смысл идти дальше, чувствовать, осязать, впускать в себя этот мир, и снова открывать дверь в душу новому. А горе... остается на память шрамом.

У горя - много лиц. Оно проносится дрожью по телу от ниоткуда взявшихся картинок, запахов и голосов утерянного прошлого. Проникает в сознание, и, как дым, заполоняет своей вечностью память.
Заходит гостем во сны, настолько красочные и реалистичные, чаще непрошеные, нежеланные, приносящие больше ноющей тоски, чем светлой грусти.
Утяжеляет, придавливает удвоенной гравитацией обмякшее тело к земле, превращает пространство в непроходимый густой кисель, а время - в замедленную съемку. Оно сжимается в комочек за грудиной и тихонько скребёт своими острыми коготками изнутри, поскуливая. Щиплет солью по ране за переносицей и за глазницами, слезами смывая с воспоминаний всю пыль.

Горевание приходит в жизнь не только со смертью, оно - спутник любой значимой утраты, будь то утрата отношений, статуса или надежды на какого-то другого, только в фантазии существующего, себя. Глубина горя всегда пропорциональна ценности утерянного, а продолжительность - способности признавать его безвозвратность: оно всегда будет караулить под дверью, если его не пускать внутрь.

Горе живет в другой системе координат.
В глубоком черном море, где нет ни "вчера" ни "завтра", начала и конца, в котором есть всё, что случилось и всё, что только могло бы случиться, а волны лишь покачивают в такт в необъятно вечном "сейчас".

В нашем мире, где время идет только вперед,
в том самом мире, где не принято уже делать долгие паузы, а остановка равна смерти, умиранию, - в этом мире горе всегда чувствует себя немного неуместным. То чрезмерное, зашкаливающее, как ураганный ветер, гораздо сильнее, чем можно перенести не сломавшись, не цепляясь за кого-то более устойчивого и укорененного. То недостаточное, отрицающее саму реальность и значимость, то двуличное - улыбчивое и насмешливое, прикрытое от вездесущих глаз черной вуалью шуток.

Старое, уже достаточно близко знакомое, горе любит возвращаться аккурат перед памятными датами. Где бы ты ни был, чем бы ни занимался, помнишь ты или уже давно перестал вспоминать - оно снова заглядывает в твою жизнь.

Но горе никому не желает зла, - горе лишь требует такта и выдержки. Уважение к себе, уважение к прошлому - вот чего оно хочет.
Замедления, вплоть до полной остановки, осмотрительности и честности с собой.
"Всё закончится," - оно учит, - "Цени мгновение!"
А еще: "Потеря - это навсегда".
Горе снова и снова подсвечивает пустоту в душе, заполнимую или заполняемую, но чем-то принципиально иным, другого качества или формата, непохожего и никогда не могущего стать полностью таким же. Оно напоминает одинокими ночами о любви, от которой не хочется отрекаться, вновь возвращая к себе - своим истокам и нуждам. Показать больше