ТЕМА: Книги,статьи,журналы,рассказы.Все,что помогает нам

Любовь матери .

После землетрясения в Японии, когда спасатели добрались до развалин дома молодой женщины, они увидели ее тело через трещины. Её поза была очень странной – она опустилась на колени, как молящийся человек, ее тело было наклонено вперед, а руки что-то обхватывали. Рухнувший дом повредил ей спину и голову.

С большим трудом, лидер команды спасателей просунул руку через узкую щель в стене к телу женщины. Он надеялся, что она еще жива. Тем не менее, ее холодное тело, говорило о том, что она скончалась. Вместе с остальной командой он покинул этот дом, чтобы исследовать следующее рухнувшее здание. Но непреодолимая сила звала руководителя группы к дому погибшей женщины. Снова, опустившись на колени, он просунул голову через узкие щели, чтобы исследовать место под телом женщины. Вдруг он вскрикнул от волнения: “Ребенок! Тут ребенок! “.

Вся команда тщательно убирала груды обломков вокруг тела женщины. Под ней лежал 3-месячный мальчик, завернутый в цветастое одеяло. Очевидно, что женщина пожертвовала собой ради спасения сына. Когда дом рушился, она закрыла сына своим телом. Маленький мальчик все еще мирно спал, когда руководитель команды взял его на руки. Врач быстро прибыл, чтобы обследовать мальчика. Развернув одеяло, он увидел сотовый телефон. На экране было текстовое сообщение: “Если ты выживешь – помни, что я люблю тебя. “Этот сотовый телефон переходил из рук в руки. Каждый, кто читал сообщение плакал. “Если ты выживешь – помни, что я люблю тебя”. Такова любовь матери!

ПИСЬМО БРАТУ

Когда мама сказала мне, что она беременна, я была в восторге! Я представляла себе, какой симпатичный ты будешь, как замечательно мы будем проводить время вместе, и как ты будешь похож на меня.
Когда ты родился, я рассматривала твои крошечные ручки и ножки и удивлялась, какой ты красивый. Я с гордостью показывала тебя своим друзьям. Они трогали тебя и легонько щекотали, но ты почему-то никогда не реагировал.
Когда тебе исполнилось пять месяцев, мама начала беспокоиться. Ты был слишком неподвижным и тихим, и твой плач звучал странно - почти как у котенка.
Потом врачи поставили диагноз: синдром «крик кота». Они сказали, что ты никогда не будешь ходить и говорить. Я поняла, что отныне мир будет крутиться вокруг тебя, потому что у тебя серьезная болезнь. Мне стало обидно, и я совершила недопустимый поступок – в своем сердце я отреклась от тебя.
Я научила себя не любить тебя. Родители окружили тебя любовью и вниманием, и от этого мне было еще хуже. С годами обида превратилась в злость, а злость в ненависть.
Мама никогда не сдавалась. Она делала все ради твоего выздоровления. Каждый день она отодвигала от тебя игрушки, чтобы ты учился ползать, но ты вместо этого катался по полу. Я смотрела, как ее сердце разрывалось каждый раз, когда она снова и снова отодвигала игрушки. Ты плакал и пищал, как маленький котенок, но она все равно не сдавалась. И в один прекрасный день ты опроверг слова всех врачей – ты пополз!

Ольга Шаймарданова
Когда мама увидела это, она поняла, что, в конечном счете, ты будешь ходить.
Когда тебе было четыре года, она положила тебя на траву, зная, что ты не любишь прикосновение травы. Она улыбалась, когда ты морщился от недовольства. Ты выползал на тротуар, но мама относила тебя обратно на траву. Мама повторяла это снова и снова. И вот однажды ты встал и побежал на тротуар. Родители обняли тебя, не скрывая слез.
Мама постоянно учила тебя говорить, читать и писать. С тех пор я иногда подсматривала, как ты гуляешь по улице, вдыхаешь запах цветов, любуешься птицами или просто улыбаешься этому миру. Потихоньку я начала видеть прекрасный мир вокруг себя, простоту жизни и маленькие чудеса, и этому я научилась у тебя. Тогда я поняла, что не важно, сколько времени я пыталась тебя ненавидеть, я все равно любила тебя.
Мы заново узнали друг друга. Я покупала тебе игрушки и дарила свою любовь. Ты в ответ награждал меня улыбкой и крепким объятием.
Когда тебе исполнилось десять, у тебя начались сильные головные боли.
Диагноз врачей был страшным - лейкемия. Мама упала в обморок и папа держал ее, я не могла сдержать слез. Врачи сказали нам, что единственная надежда на выздоровление - пересадка костного мозга. Когда мы нашли подходящего донора, ты был уже слишком болен, и врач отменил операцию.
Даже в последние дни жизни, ты продолжал наслаждаться ей. За месяц до своей смерти, ты заставил меня составить список вещей, которые ты хочешь сделать, когда выйдешь из больницы.
Я помню наш последний разговор. Ты сказал, что если ты умрешь, а мне будет нужна твоя помощь, то я могу послать тебе записку на небеса, прикрепив ее к воздушному шару и отпустив его. Когда ты сказал это, я заплакала, а ты крепко обнял меня. В эту ночь тебе стало хуже.
В ту последнюю ночь ты просил обнять тебя, спеть песню. Слезы текли по твоему лицу. В больнице, ты изо всех сил пытался что-то сказать, но не мог. Я знаю, что ты хотел сказать. "Я слышу тебя" - прошептала я. В последний раз, я сказала: "Я всегда буду любить тебя, не бойся, ты скоро будешь с Богом на небесах." Я смотрела, как самый храбрый мальчик на земле постепенно закрыл глаза и сделал последний вздох.
Ты ушел, оставив нас одних. Ты навсегда стал моим источником вдохновения. Ты показал мне, как любить мир и жить полной жизнью. Твоя простота и честность показали мне мир, полный любви и заботы.
Спасибо тебе, братишка, за все это.

УВИДИМСЯ УТРОМ
Благодаря мудрости своей матери я не боюсь смерти.
Мама была моим лучшим другом и самым главным учителем. Каждый раз при
расставании, будь то перед сном или когда один из нас отправлялся в
путешествие, мама говорила: «Я увижу тебя утром». И всегда сдерживала
свое обещание.
Мой дед был священником, а в те времена, на рубеже
веков, когда кто-нибудь из прихожан умирал, тело покойного выставлялось
для прощания в гостиной священника. Восьмилетнюю девочку это могло
здорово напугать.
Однажды дед подвел мою маму к стене гостиной и попросил потрогать ее.
- И что ты почувствовала, Бобби? - спросил он.
- Она твердая и холодная, - ответила мама. Тогда он подвел ее к гробу и сказал:
-
Бобби, мне очень трудно попросить тебя сделать то, что я сейчас
попрошу. Но если ты это сделаешь, ты никогда не будешь бояться смерти. Я
хочу, чтобы ты коснулась лица мистера Смита.
Поскольку мама любила своего отца, моего деда, и доверяла ему, она выполнила его просьбу.
- Ну и как? - спросил он.
( Продолжить (javascript: )- Папа, ощущение такое же, как от стены.
-
Совершенно верно, - сказал он. - Это старые стены, наш друг мистер Смит
просто переехал, так что, Бобби, нет причин бояться старого дома.
Этот
урок пустил корни и прошел через всю жизнь моей мамы, и она совершенно
не боялась смерти. За восемь часов до того, как нас покинуть, она
высказала в высшей степени необычное пожелание. Мы стояли у ее кровати,
пряча слезы, а она сказала:
- Не приносите мне на могилу цветов,
потому что меня там не будет. Когда я избавлюсь от этого тела, я улечу в
Европу. Ваш отец так и не свозил меня туда.
Комната взорвалась
смехом, и остаток вечера мы уже не плакали. Когда мы целовали ее, желая
спокойной ночи, она улыбнулась и сказала:
- Я увижу вас утром.
Однако в 6.15 утра ее не стало. Мне позвонил врач: она начала свой полет в Европу.
Два
дня спустя, разбирая мамины вещи в родительской квартире, мы наткнулись
на большую папку с рукописями. Когда я открыл ее, один листок упал на
пол. Это были приведенные ниже стихи. Не знаю, сама она их сочинила или с
любовью сохранила чье-то произведение.
НАСЛЕДСТВО
Когда я умру, отдай то, что от меня останется, детям.
Если тебе надо поплакать, поплачь ради своих братьев, идущих рядом с тобой.
Обними всех и отдай им то, что ты хотел отдать мне.
Я хочу кое-что тебе оставить, кое-что получше слов и звуков.
Ищи меня в людях, которых я знала и любила.
А если ты не можешь без меня жить, то пусть я продолжу жизнь
в твоих глазах, твоем разуме и твоих добрых делах.
Больше всего любви ты подаришь мне, если пожмешь
чью-то руку и отпустишь детей, которым нужна свобода.
Умирают люди, но не любовь.
А так как все, что от меня осталось, - это любовь...
Отдай меня...
Мы с папой улыбнулись друг другу, ощутив ее присутствие, и снова было утро.
Джон Уэйн ШЛАТТЕР

ПИРАТ

Миссис Смит сидела в приемной у врача, когда появились мальчик с матерью.
Мальчик сразу привлек ее внимание, потому что на глазу у него была черная
повязка. Женщина подумала, как тяжело должен переносить малыш потерю глаза. При
этом ее удивило, что мальчик явно пребывал в прекрасном настроении.

В тот день посетителей было немало, и, ожидая своей очереди, миссис Смит
разговорилась с матерью мальчишки. Тот сидел в кресле и играл в солдатиков.
Сначала он играл, выставив войска на подлокотнике кресла, затем спустился на
пол, а его армия последовала за ним. Когда одна из пушек подкатилась к миссис
Смит, она наклонилась к малышу и спросила:

- Что с твоим глазом?

Парнишка призадумался, а затем сдвинул повязку на лоб.

- Да ничего! Просто я пират! - И вернулся к игре.

Не так давно миссис Смит потеряла в аварии левую ногу до
самого колена. К врачу она пришла за рекомендациями насчет протеза. Доктор
должен был сказать, готовы ли ткани к подобному испытанию. Потеря ноги была для
женщины ужасным ударом. Чтобы прийти в себя, она записалась на курс бесед с
психологом, который должен был помочь ей снова стать самой собой. К сожалению,
ни тесты, ни гипноз не дали положительного результата. Женщина продолжала
считать себя жалким, никому не нужным инвалидом. И хотя жизнь ее вполне
состоялась, дети и муж любили ее и заботились о ней, ничто не помогало миссис
Смит избавиться от комплекса калеки.

Слово «пират» тронуло ее до глубины души. Почему раньше она не подумала об
этом? Ведь быть пиратом - сильным, свободным и благородным - значительно лучше,
чем беспомощным инвалидом! Разве Джон Сильвер испытывал муки, отравлявшие ей
душу? Нет, он гордо стоял, выпрямив спину, на палубе корабля, и жизненные
невзгоды не страшили его. А что же она? Разве потеря ноги лишила ее любви к
жизни, заботы близких, уютного дома? В этот момент образ жалкого калеки
сменился в мозгу образом пирата.

Миссис Смит смотрела на мальчика, занятого солдатиками. Спустя пару минут
появилась медсестра, чтобы пригласить ее в кабинет. Когда миссис Смит неловко
поднялась на своих костылях, мальчик заметил отсутствие ноги.

- Эй, леди! - окликнул он миссис Смит. - А что с твоей ногой?

Мать мальчика чуть слышно охнула от смущения. Миссис Смит улыбнулась:

- Ничего. Я тоже пират.

Марджори БАЛЛЕ

Кулик - это радость.

Ей было шесть лет, когда я впервые встретил её на пляже, рядом с тем местом, где живу. Я прихожу к тому месту всякий раз, когда мой мир начинает рушиться. Она строила песочный замок или что-то в этом роде и взглянула на меня своими глазами, голубыми, как море.

– Привет, – сказала она. Я ответил кивком, не в настроении обращать внимание на маленького ребёнка.
– Я строю, – сказала она.
– Я вижу. А что это? – спросил я безо всякого интереса.
– Ну, я не знаю, мне просто нравится чувствовать песок.
Хорошо звучит, подумал я и разулся. Мимо пролетел кулик.
– Это радость, – сказала девочка.
– Это что?
– Это радость. Моя мама говорит, что кулики прилетают, чтобы принести нам радость.

Птица полетела дальше вдоль пляжа. "До свидания, радость", – пробормотал я сам себе, – "привет, страдания," – и повернулся, чтобы уйти. Я был подавлен; в моей жизни все шло наперекосяк.
– Как тебя зовут? – не сдавалась она.
– Роберт, – ответил я. – Роберт Петерсон.
– А я Вэнди... Мне шесть лет.
– Привет, Вэнди.
Она хихикнула.
– Ты смешной.

Несмотря на свою мрачность, я тоже засмеялся и пошёл дальше. Её задорный смех последовал за мной. – Приходи опять, мистер Петерсон, – крикнула она. – У нас будет ещё один счастливый день!
Последующие дни и недели были посвящены другим: группа неуправляемых бойскаутов, деловые встречи, больная мать.
Тем утром, когда я заканчивал мыть посуду, сияло солнце. "Мне нужен кулик," – сказал я себе, одевая куртку. Вечно меняющийся бальзам морского берега ожидал меня. Ветер был прохладным, но я шёл вперёд, пытаясь обрести спокойствие, в котором я так нуждался. Я забыл о девочке и вздрогнул, когда она внезапно появилась.
Она болтала все время, пока мы шли по пляжу, как это делают все маленькие девчонки, но мои мысли были далеко. Когда я уходил, Вэнди сказала, что это был счастливый день. Чувствуя себя на удивление хорошо, я улыбнулся ей и согласился.

Через три недели я помчался на свой пляж почти в состоянии паники. У меня не было никакого настроения даже поприветствовать Вэнди. Мне показалось, что на крыльце я увидел её мать и почувствовал, что хочу потребовать, чтобы она держала своего ребёнка дома.
– Слушай, если ты не против, – сказал я резко, когда Вэнди догнала меня. – Я лучше побуду сегодня один.
Мне показалось, что она была необычно бледна и прерывисто дышала.
– Почему ты хочешь побыть один? – спросила она.
Я повернулся к ней и закричал:
– Потому что моя мать умерла! – и подумал, "Боже мой, зачем я говорю все это маленькому ребёнку? "
– Ой, ну тогда это плохой день, – сказала она.
– Да, – сказал я, – и вчера и позавчера, и... – ох, уходи!
– Больно было? – поинтересовалась она.
– Что больно? – я был раздражён из-за неё, из-за самого себя.
– Когда она умерла?
– Конечно, больно! – отрезал я, не понимая, погрузившись в свои мысли. Я побрёл дальше.

В следующий раз, когда я пришел на пляж через месяц или больше, её там не было. Чувствуя себя виноватым, пристыжённым и признавшись себе, что я по ней соскучился, я подошёл к коттеджу и постучал в дверь. Дверь открыла молодая женщина с волосами цвета меда. Она выглядела изможденной.

– Здравствуйте, – сказал я. – Я – Роберт Петерсон. Я скучал по вашей маленькой девочке. А где она?
– О да, конечно, м-р Петерсон, пожалуйста, входите. Вэнди так много говорила о вас. Боюсь, что она беспокоила вас. Если она была вам в тягость, пожалуйста, примите мои извинения.
– Не за что. Она очаровательный ребёнок, – сказал я, вдруг осознав, что действительно так думаю.
– Где она?
– Вэнди умерла на прошлой неделе, м-р Петерсон. У неё была лейкемия. Наверное, она вам этого не рассказывала.
Поражённый услышанным, я схватился за стул. Стало трудно дышать.
– Она любила пляж и просила разрешения пойти туда. Мы не могли сказать нет. Казалось, ей было там лучше и у неё было много, как она говорила, счастливых дней. Но последние несколько недель её состояние резко ухудшалось... – Её голос задрожал. – Она оставила что-то для вас... Если только я смогу это найти. Вы не могли бы подождать минутку?

Я тупо кивнул, пытаясь найти слова для этой милой молодой женщины. Она протянула мне запачканный конверт, где большими детскими буквами было выведено "М-ру П." Внутри была картинка, нарисованная яркими мелками – жёлтый пляж, голубое небо и коричневая птица. Внизу было аккуратно написано: ЭТО КУЛИК, ЧТОБЫ ПРИНОСИТЬ ВАМ РАДОСТЬ. Слёзы застлали мои глаза, и сердце, которое почти забыло, как любить, распахнулось настежь. Я обнял маму Вэнди.
– Простите, простите, простите... – бормотал я снова и снова, и мы плакали вместе.

Бесценная маленькая картинка теперь помещена в рамку и висит в моём кабинете. Шесть слов – одно на каждый год её жизни, – которые говорят мне о гармонии, смелости и самоотверженной любви. Подарок от ребёнка с глазами цвета моря и песочными волосами, который научил меня дару любви.

Автор: Mary Herman Hilbert

Сила объятий.

В одной американской газете несколько лет назад была размещена статья под названием «Спасительное объятие». В статье рассказывалось о двух новорожденных близнецах - мальчике и девочке. Они родились очень слабенькими, в особенности девочка. Каждого из близнецов поместили в индивидуальный инкубатор. Но они были настолько слабы, что доктора уже не ожидали, что выживет хотя бы один из них. Одна из медсестер, видя, что дело движется к печальному концу, осмелилась пойти против правил больницы и поместила близнецов в один инкубатор. «Если уж им суждено умереть, то пусть они встретят смерть рядом друг с другом» - подумала жалостливая медсестра.

Что же произошло дальше? А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Когда близнецы оказались вместе, наиболее здоровый из близнецов обнял свою маленькую сестренку. После этого у малышки стабилизировалась работа сердца, а температура поднялась до нормальной. Вскоре ее жизнь, как и жизнь ее брата-близнеца была вне опасности.

Так давайте же не забывать обнимать тех, кого мы действительно любим!

Автор неизвестен