Поговорим с тобой о Благовещенье...
Поговорим с тобой о Благовещенье,
когда мерещится вершинам свет,
когда свершается всё, что обещано,
и ангел вечера лучом согрет.
По краю пропасти, границе робости
парит Евангелие, Мария ждёт…
Речь не об опыте – он в этой области,
когда и сбудется, то пропадёт.
Речь об изгнании, небесном пламени,
безумстве Ирода, звезде волхва,
всё дело в имени, кресте и амене,
но это в будущем, где всё – молва.
Мария, кажется, нежнее саженца,
ей лет четырнадцать, и ангел юн.
На всё, что сбудется, она отважится,
строга, как стражница, печали вьюн.
Здесь ей – единственной – обет молчания,
озноб провидчества, слеженье дат.
Мария, радуйся! Укройся чарами
земной скиталицы, - твой вертоград
в тебе же – обжига непостижимого,
ты в нём, но всё-таки, и он в тебе.
Пусть Богу Богово, а миру – мирово,
но днесь встречается несходность бездн.
…уснули ближние. Тревога улицы
на платье ангела, и смуглость уст.
Мария, радуйся, когда тоскуется,
тобой всё сказано. Приветствуй груз!
Александр Блок. Благовещение
С детских лет - видения и грезы,
Умбрии ласкающая мгла.
На оградах вспыхивают розы,
Тонкие поют колокола.
Слишком резвы милые подруги,
Слишком дерзок их открытый взор.
Лишь она одна в предвечном круге
Ткет и ткет свой шелковый узор.
Робкие томят ее надежды,
Грезятся несбыточные сны.
И внезапно - красные одежды
Дрогнули на золоте стены.
Всем лицом склонилась над шелками,
Но везде - сквозь золото ресниц -
Вихрь ли с многоцветными крылами,
Или ангел, распростертый ниц...
Темноликий ангел с дерзкой ветвью
Молвит: «Здравствуй! Ты полна красы!»
И она дрожит пред страстной вестью,
С плеч упали тяжких две косы...
Он поет и шепчет - ближе, ближе,
Уж над ней - шумящих крыл шатер...
И она без сил склоняет ниже
Потемневший, помутневший взор...
Трепеща, не верит: "Я ли, я ли?"
И рукою закрывает грудь...
Но чернеют пламенные дали -
Не уйти, не встать и не вздохнуть...
И тогда - незнаемою болью
Озарился светлый круг лица...
А над ними - символ своеволья -
Перуджийский гриф когтит тельца.
Лишь художник, занавесью скрытый, -
Он провидит страстной муки крест
И твердит: «Profani, procul ite,
Hic amoris locus sacer est».
Валерий Брюсов.
