Почему умирают дети
И не видно счастливых глаз?
Как цветочек на свете
Лишь расцвёл и уже угас
И потухли все свечи мира
В сердце только осколки льда
А ведь мама тебя хранила
«Не отдам, - говорит. Никогда»
И за что ему крохе невинной
Cтолько страха, боли и зла?
Его жизнь перестала быть длинной
И надежда уже умерла
Не успел он познать то чувство
O котором шепчут вокруг
Да и в сердце теперь стало пусто
Hе узнав тепло милых рук
Смерть ворвалась туда, где любили
Hе жалела, сжигала мосты
А ведь люди счастливыми были
И теперь перед ними кресты
Почему умирают дети?
Чем судьбе завинили они?
Что попали в ужасные сети
Где не светят давно огни
А тропа в неизвестную даль
Все ведет в никуда с неоткуда
Kто-то скажет: «Конечно, мне жаль»
Tолько вот не вернуть это чудо
Не утихнет вовек эта боль
Hе угаснет в душе та обида
Его жизни не сыграна роль
Pастворится как в снах пирамида...
Константин Дмитриевич Бальмонт
Не верь тому, кто говорит тебе,
Что смерть есть смерть: она — начало жизни,
Того существованья неземного,
Перед которым наша жизнь темна,
Как миг тоски пред радостью беспечной,
Как черный грех пред детской чистотой.
Нам не дано познать всю прелесть смерти,
Мы можем лишь предчувствовать ее, —
Чтоб не было для наших душ соблазна
До времени покинуть мир земной
И, не пройдя обычных испытаний,
Уйти с своими слабыми очами
Туда, где б ослепил нас высший свет.
Пока ты человек, будь человеком
Федор Иванович Тютчев
Есть близнецы — для земнородных
Два божества,— то Смерть и Сон,
Как брат с сестрою дивно сходных —
Она угрюмей, кротче он…
Но есть других два близнеца —
И в мире нет четы прекрасней —
И обаянья нет ужасней,
Ей предающего сердца…
Союз их кровный, не случайный,
И только в роковые дни
Своей неразрешимой тайной
Обворожают нас они.
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений —
Самоубийство и Любовь!
Василий Андреевич Жуковский
Однажды Смерть послала в ад указ,
Чтоб весь подземный двор, не более как в час,
На выбор собрался в сенате,
А заседанью быть в аудиенц-палате.
Ее величеству был нужен фаворит,
Обычнее — министр. Давно уж ей казалось, —
Как и история то ясно говорит, —
Что адских жителей в приходе уменьшалось.
Идут пред страшный трон владычицы своей —
Горячка бледная со впалыми щеками,
Подагра, чуть тащась на паре костылей,
И жадная Война с кровавыми глазами.
За ловкость сих бояр поруки мир и ад,