Когда листы, как золото потерь,
А сам октябрь, дулом — в неизбежность,
Когда внутри, как одинокий зверь,
Ещё скулит неизжитАя нежность…
И зелень трав ещё сквозит, слегка,
Наивно позабыв сезон и сроки…
Неумолима «времени рука»,
Как приговор, безжалостно жестокий…
Нас жалостью обеих не понять,
Как сжечь и уничтожить лист последний…
И вороном кружится ветер – тать,
Гоняя по аллее «пальчик» медный…
Пора… Пора немыслимых утрат,
Но, видимо, «мы в этом мире гости»…
До слепоты, пронзительно горят
Рябины гибкой выспевшие гроздья…
И нет мне толку плакаться тебе,
Вгоняя боль иголками, до пота…
Ковром багровым по моей судьбе
Легла ты, осень, страшным поворотом…
Ещё не смею… Не переступлю…
Ещё рассудком, каверзным, владею,
Но стянут в очень жёсткую петлю
Мой белый шарф на слишком тонкой шее…
МИР сильный и большой. Он переступит.
Но что до этого Тебе, когда «ОН умер»…
его не буууудет… ни сегодня и не завтра.
Остынет чай, но он не выйдет к завтраку.
Он будет. но не Здесь
он… недоступен
перебери набор… нет? только зуммер…
в сумятице совсем невнятных будней
набатом изнутри и жёстко: «УМЕР!»…
Не может быть,
так не должно быть,
не хочу,
а кто-то в левую, свободную – свечу,
поскольку правая знаменье совершает
невольно и бесповоротно сокрушает
причин и следствий жуткий хоровод
но, Господи, ведь ЭТО ВСЁ - не повод
- прошу
пожалуйста
ну раскрути обратно
произошедшее со всеми нами.
ладно?
- нет это я про… и не стоит моё имя всуе…
- но… Ты не понял он же умер… умер… умер…
он стар годами но в душе пацан и дурень…
и он не мог… вот сам увидишь
он не умер…
и тишина… Мир сделался бесшумен
так тихо… будто кто-то тихо умер…
Доктор, Вы видели? небо качнулось, пьяное...
Доктор, Вы знаете, я не усну, наверное...
Доктор, а души у всех такие же рваные?..
Ну а сердца? у всех такие же верные?..
Доктор, таблетки придумали от одиночества?..
Или от мутного облака где-то под ребрами -
Там, где стихи выливаются в злые-пророчества...
Доктор, таблетки придумали? Дайте попробовать...
Только, чтоб быстро, чтоб раз - и с прямым попаданием,
Чтобы на утро по-белому - сызнова, сызнова!..
Мышью готова я стать экспериментальною...
Может быть выйдет: забыться, проснуться и выстоять...
Ты видишь, Господь, как беспомощен мир
Пред силами смерти, мгновеньем потери…
Жизнь - словно мишень, очередности - тир,
На мушке - без разницы люди ли, звери.
Ты слышишь, Господь, как рыдает душа?
Как стонет от боли неистовой сердце?
И память, мгновенья беды вороша,
Тревожит собою, как слезы младенца.
Что в книгах о Рае!? О царствии душ?
Цветущем и чистом местечке на небе?
Какой вечной жизни играется туш?
Как верить тому, кто ни разу там не был?
Быть может, отчаянье спорит с судьбой?
Обида не хочет с потерей смириться?
Наполнено сердце такою враждой,
К написанной кем-то о смерти странице…