Притча о предательстве.
Собралась толпа на базарной площади, чтобы посмотреть, как сожгут ведьму.
Вывели красивую женщину, совсем не похожую на безобразную колдунью.
Поднялась она на помост и взглядом окинула беснующуюся толпу.
Многие из собравшихся приходили к ней за советом или за помощью, многим она помогла добрым словом или лекарством, многих избавила от физических и душевных недугов, но в жестоком мире свои законы: пришлась кому-то не по душе ее добродетель и отдали ее на растерзание кровожадным судьям, признали они ее виновной и приговорили к сожжению.
И стояла она на помосте над головами тех, кому протягивала руку помощи, и смотрели они на нее снизу вверх, и источал их взгляд безумную бешеную злобу, которую породило их больное воображение.
Вышел судья и скрипучим голосом крикнул в толпу:
Эта женщина – ведьма! И вы все знаете об этом! Вы все испытали на себе ее колдовские чары!
Она на всех наводит порчу, и с каждым что-то случается. Вот муж и жена, – указал он на стоящих впереди людей, – они не имеют детей, потому что она совершила страшное заклинание над ними.
А вот женщина, некогда самая красивая женщина в нашем городе, лишилась своей красоты и молодости, благодаря злодеянию колдуньи.
Красавица на глазах превращается в старуху, хотя она еще довольно молода, и красота ее не увядала бы долго.
А вот человек, – и при этом судья указал на человека, тело которого было покрыто язвами, – страдает от страшного недуга. И это тоже ее рук дело.
А кто может сказать, что у него все хорошо? – спросил у озверевшей толпы поборник закона. – Никто! Потому что у каждого что-то найдется: болезнь, горе, потери, неудачи. Так знайте, это она виновата во всех ваших несчастьях!
Справедливый суд рассмотрел все ее деяния и признал ее виновной во всех земных грехах.
Не только люди страдают от ее злодеяний, но и великая природа. Это она вызывает засухи, падеж скота, неурожаи. Все беды – от нее, потому что она – ведьма!
Чтобы избавить невинных от этой чумы, суд постановил: Cжечь ее!
Слуги правосудия поднесли пылающие факелы к выложенному из дров помосту и подожгли его.
Люди! – прошептала женщина, сраженная предательским молчанием излеченных ею, – разве моя животворная сила не помогала вам?
Увидев смятение людей, судья крикнул замершей на мгновение толпе:
Она говорит, что чудотворяща, так пусть совершит чудо и погасит огонь.
Чудеса творит Бог, но он не помогает ведьмам.
И вдруг набежали тучи и стал накрапывать дождь. Женщина подняла к небу глаза и взмолила:
Господи, мне нет места на этой земле. Людям нужно кого-то убить, чтобы переложить свою вину на чужие плечи. Если они наметили жертву, они все равно убьют ее, сожгут или забросают камнями. Дважды не умирают, позволь мне уйти из этой жизни, ибо уже ничто не связывает меня с ней.
Тучи вмиг рассеялись, вышло палящее солнце, пламя вспыхнуло с такой страшной силой, что за короткое время от костра осталось одно пепелище.
Судья пнул ногой горячие угли и как бы в завершение всего крикнул:
Вот и все, что осталось от чудотворицы!
Тысячи глаз смотрели на это страшное зрелище, и ни один не повлажнел от слез. Когда последние языки пламени, пробегая по пеплу, обессилев, тухли, сквозь толпу пробрался старый немощный человек. Он подошел к кострищу, опустился на колени и произнес:
Прости меня, целительница душ и тел человеческих. Я не поспел вовремя. Я опоздал ровно на столько, чтобы дать тебе возможность поскорее уйти из этого звериного логова. Но я спешил к тебе, я хотел помочь тебе или взойти на костер и разделить с тобой ложе смерти. Я стар и слаб, и дни моей жизни сочтены. Я возлежал на смертном одре, и силы уже покидали меня, когда я услышал зов Свыше. У меня открылись глаза, и я увидел страшную картину. Я отодвинул смерть, чтобы помочь тебе человеческой правдой своей, но я не смог преодолеть путь, разделяющий нас, достаточно быстро. Я ничем не помог тебе, ни словом, ни делом не защитил тебя, и я скорблю о том, что не нашлось в этой тысячной толпе того, кто бы смог помочь тебе.
Старик повернулся к онемевшей толпе, и люди увидели сухие старческие глаза, полные скорби и боли.
Страх перед какой-то непонятной, но ощутимой бедой уже холодком пробежал по коже.
Старик посмотрел в глаза съеденного болезнью человека и сказал:
Болезнь твоя – плод жизни твоей, а не чар невинной. Беспутная жизнь привела тебя к страданиям и недугам. Ты гниешь от собственного распутства, а не от заговора.
Потом он повернулся к увядающей красавице и также спокойно произнес:
Ты, теряющая красоту, прожила всю жизнь в злобе, зависти и ненависти, и это они съели твое очарование.
Но когда он повернулся к несчастным супругам, толпа отпрянула от них, как от прокаженных.
А ты, благочестивая пара, несешь бремя своего греха вместо прекрасного плода. Ты, – обратился он к женщине, – побоялась позора и лишила себя материнства. И судьба наградила тебя бесплодием. А ты, – обратился он к мужчине, – ради минутного удовольствия испил зелье, лишившее тебя творящей жизнь влаги. Ты – иссыхающее дерево, не способное породить плод. Теперь, чтобы сокрыть свой грех друг от друга и от людей, вы переложили вашу вину на безвинное существо, не один раз протягивающее вам руку помощи.
Вы все, обвинившие непорочное создание, очищавшее вас, совершили двойной грех.
Вы хотели спрятаться за чужую спину, чтобы быть чистыми и безгрешными перед такими же, как и вы, грешниками. Вы убили безвинную душу. Как же вы собираетесь жить дальше? Неужели вы сможете спокойно радоваться жизни и строить личное счастье? Как может быть безмятежно счастлив убийца?
Старец хотел еще что-то сказать, но, глянув в пустые глаза не понимающих смысла его слов людей, осознал бесполезность своего рвения.
Он опустился на пепелище, и силы покинули его, а люди, закрыв глаза руками, испугавшись, что в них, как в зеркале, отражаются все их грехи, и еще кто-то сможет прочесть их и обнародовать, поспешили к своим домам, будто стены и двери смогут их спрятать от позора.
Грешен будет тот, кто совершит грех, но вдвое грешен, кто обвинит в своем грехе другого.
