ТЕМА: Сердце матери все знает!

Вот только в последнее время стала глубоко осознавать и понимать ту боль утраты и величину горя,которое носила моя бабушка,Анна Яковлевна Демидова с 1943 по 1980 год.
Сын Николай, Колинко( так она его ласково называла) в 19 лет был призван в Армию(он с 1919 года), в 1938.Раньше служили 3 года, домой бы вернуться, но тут война.С 1941 по конец 1942 служил в Узбекистане, а потом, по письмам был переброшен в Алтайский край, где тренировали в лыжных командах Развед роты,далее переброска на запад в действующую Армию, письма с эшелона, последнее от 9 февраля 1943 года и всё, ВСЁ до конца жизни бабули.Где, что, убит или пленён?Писали везде, но не какого ответа.Пропал безвести.
Были ещё дети в семье, 3 дочки и сын,но бабушка всегда плакала при случае и молилась много о Коле, всегда считала его живым и говорила, что он просто потерял память и не помнит нечего,жив он, я говорит в это верю.
На один глаз у неё была катаракта и она им не видела, говорила что выплакала глазок.Все его письма хранила как зеницу око, теперь они у меня.
Неведение того что произошло с ним, терзало сердце.А надо сказать ,что сын был очень хороший,добрый, ласковый и заботливый.
Таких матерей было тысячи и так и ушли они в неведении, где и что случилось с их сыном или дочерью.Где могила и куда можно придти и поклониться.
Только после смерти уже моей мамы,с помощью моего сына,удалось узнать о смерти Николая. После я его отпела в храме, а земельку отвезла бабуле на могилу и закопала. Вместе теперь лежат.
Прикреплю отрывок из газеты о том, что с ним произошло.Если получиться.

НЕВЕРОЯТНАЯ ИСТОРИЯ, КОТОРАЯ ПРОИЗОШЛА СОВСЕМ НЕДАВНО

СВЕЧКА ЗА УПОКОЙ
15 декабря 1985 г. — Алла никогда не забудет этот день. И эту треклятую печку в доме, которую нужно было топить, колоть дрова, когда Славика не было рядом. А она на 7-м месяце, беременность была тяжёлая, дважды лежала в больнице. Алла взялась за топор, взмахнула и... Преждевременные роды. Она — в трёхдневном забытьи. Ей даже не показали младенца, не дали понюхать его макушку, приложить к груди. Приходил Славик навеселе, но она его прогнала. Доктор сказал, что мальчик умер. Домой её забирала мама, со Славой они расстались.
— Я долго мучилась, что не увидела сына, что не показали, что всё так скоропостижно и дико закончилось... Были мысли, что, может, это ошибка, трясла родных, искала свидетелей. А потом пошла в церковь и поставила свечку за упокой.Со Славой они снова сошлись. Иногда вечерами она нет-нет и проговаривалась: «А сыночку сейчас было бы уже 2... Уже 3... 4...» «Не терзайся, не изводись!» — отвечал муж. Родители Славы эмигрировали в Израиль. Он съездил их навестить — и завёл разговор об эмиграции. Пока собирали документы, в Беэр-Шевы слегла с инсультом мать, и одновременно в Нальчике захворали Аллины старики. Он не мог бросить своих, она — своих. Так и разошлись...
— До меня, конечно, иногда потом доходили слухи. Говорили, что одинок, что сдаёт здоровье... Но для меня это был уже пройденный кусок жизни.Она вышла замуж. Развелась. Похоронила родителей и всех, одного за другим, родственников: остался на руках один больной брат, с которым делила крохотную квартирку. «Какая личная жизнь!» — махнула на себя рукой. Всё кончилось.Спустя 27 лет в квартире Аллы раздался звонок:
-Алло, это с программы “Жди меня”, вас разыскивает ваш сын Андрей…

«МЯСОРУБКА»
110 человек, семь изолированных групп, «здоровых там не было, мясорубка». У Андрея — ДЦП, из-за чего его сразу из роддома отдали в казённое учреждение. Что он запомнил? Операцию на ногах в 7 лет, после которой не было никакой реабилитации, и они так и остались — скрюченные. Новогодние утренники, когда на своих хилых ножках выходил на сцену; запах детдомовских щей; побеги, когда вылезали с ребятами прямо из окна и неделями кочевали по Кабарде; нянька, одна на группу из 24 пацанов, спящая с открытыми глазами... Директор детдома, запрещающий писать письма по адресу мамы, что сохранился в карточке из роддома. Сами эти письма, возвращающиеся отправителю одно за другим, — это уже потом он узнал, что домик тот снесён... Он часто представлял её, маму: какой у неё характер, голос, запах, цвет волос... О папе даже не мечтал.Он помнит, как хотел компьютер для себя, заработал консультантом в магазине техники и купил. И как обрубало его мечты на самостоятельную жизнь детдомовское началь­ст­во, которому невыгодно было давать сироте квартиру: «Хочешь жить сам? Да кому ты нужен? Тебя убьют, как только выйдешь! Пенсию на руки не дадим!» И ещё запомнил, как на 26-м году его перевели в учреждение закрытого типа, психоневрологический интернат, поставив диагноз «недееспособен». Так им было проще.
В детдоме его назвали Андреем. Фамилия осталась мамина —Гузев. Он сопротивлялся. К нему тянулись люди: к его голубым глазам, душе, не таящей обид, и вере: «В этой жизни всё ещё может быть!» Парень поднял шум, задействовал местную прессу: «Намылили шею министру и директору интерната». С боями, но дали разрешение пожить в семье опекунов — большой семье бакинских адвентистов седьмого дня, которые часто навещали Андрея в детдоме. И как только он вырвался на свободу, сделал то, о чём давно мечтал, — написал письмо в «Жди меня». Казённые стены, жестокие люди — ничто не убило в нём веры, надежды, любви. Звонок из Москвы раздался через неделю. «Мы её нашли». Здесь, в Нальчике, все эти годы они жили бок о бок..
.
В тот же день звонок раздался и в квартире Аллы.
— Я долго не верила. Но, когда мне позвонил уже сам Андрей и мы сорок минут просто молчали в трубки и ревели, потом я сказала: «Еду!» — хотя на часах было 10 вечера. А он сказал: «Подожди хотя бы до завтра!», и завтра я уже летела к нему, сердце подсказывало, что это он, мне достаточно было посмотреть в его глаза, такие же голубые, как у меня и у Славы...Вот уже 4 месяца они вместе, в маленькой Аллиной квартирке, где Андрею отгорожен уголок за ширмой, чтобы он мог заниматься: читать дни напролёт всё, что не успел в детском доме, — «Капитанскую дочку» и «Белый клык». Сняли недееспособность и опеку через суд. Нашли на сайте знакомств анкету отца, закройщика кож из солнечной страны. Созвонились. Он был счастлив: в 58 лет часы его жизни были заведены заново... В декаб­ре прилетал в Нальчик.
— И уже в аэропорту, уткнувшись в его воротник, я поняла, что Слава приехал не просто так, не только к сыну — но и ко мне...
— А я настолько оторопел, что вот теперь у меня есть ещё и отец, что в тот момент даже не смог поднять рук, чтобы его обнять...
— По божьему промыслу всё вернулось на круги своя, мы снова там, откуда начинали, — оживает монитор, и из Беэр-Шевы доносится голос Славы. — Бог дал нам этого ребёнка, и это потолок счастья! Теперь наши судьбы снова соединились — уже до конца...Они собирают документы — через пару месяцев семья улетает — отныне и навсегда — в Израиль, где Слава уже нашёл врачей для Андрея. Они полетят над детским домом и интернатом, «преисподней», откуда Андрей чудом вышел человеком. Над родильным домом, где исковеркали не одну судьбу. Над маленькой квартиркой, в которой вот уже 4 месяца бьются два соединённых сердца. И над заснеженным вечным Эльбрусом, «чтобы уже на новой земле в сапогах-скороходах нагонять пропущенную жизнь». У них ещё есть время.

Письмо матери сыну который её ненавидел.
09.Он жеbrenik
january 24th, 2013
У моей матери был всего один глаз. Я ненавидел ее. Потому что ее такое состояние заставляло меня испытывать стыд.
Для того, чтобы зарабатывать кусок хлеба для семьи, она работала в школе поварихой.
В один день, когда я учился в начальной школе, моя мать пришла ко мне, чтобы навестить меня.
Пол ушел из под моих ног. Как она могла сделать это? Мне стало так стыдно.
Я сделал вид, что я не вижу ее. Я посмотрел на нее с ненавистью и убежал оттуда.

На следующий день мой друг одноклассник сказал мне: "Ээ, да твоя мать, оказывается, одноглазая"
Я захотел провалиться сквозь землю. Я хотел, чтобы моя мать куда-нибудь пропала.
Поэтому, в тот день, когда я встретился с нею, я ей сказал: "Не лучше ли тебе умереть, чтобы не ставить меня в смешное положение?"
Мать ничего не ответила мне.
Я даже не подумал о том, что говорю, потому что я был очень злой.
Меня не интересовали ее чувства.
Я не хотел, чтобы она была дома.
Я очень много работал и уехал в Сингапур на учебу.
Потом я женился. Купил свой дом. У меня появились собственные дети и я был доволен жизнью.
В один день моя мать приехала ко мне. Столько лет она не видела меня и не знала своих внуков.
Когда она подошла к двери, мои дети стали смеяться над ней.
Как она могла приехать ко мне домой и напугать моих детей? Я заорал на нее "ВОН ОТСЮДА!"
На это моя мать тихо ответила: "ПРости меня. Кажется, я приехала не по тому адресу" и после этих слов скрылась с моих глаз.
Однажды ко мне пришло письмо из школы насчет собрания выпускников школы.
Я сказал жене в качестве предлога, что я еду в деловую поездку.
После встречи выпускников я лишь ради любопытства поехал в свой старый дом.
Соседи сказали, что моя мать умерла.
Я совершенно не опечалился.
Мне дали письмо, которое мать оставила для меня:
"Мой самый любимый сыночек, я всегда думала о тебе.
Я очень сожалею, что приехала в Сингапур и напугала твоих детей.
Я очень обрадовалась, когда услышала, что ты приедешь на встречу выпускников.
Но я не знала, смогу ли я встать с постели, чтобы увидеть тебя.
Я очень сожалею, что тебе, когда рос, было постоянно стыдно из-за меня.
Знаешь, мое дитя, когда ты был маленьким, с тобой произошел несчастный случай и ты потерял свой глаз
Я не могла вынести, как твоя мать, что ты вырастешь одноглазым
Поэтому я отдала тебе свой глаз
И сейчас я так горжусь тобой, думая, что ты вместо меня видишь этим глазом.

Со всей своей любовью,
Твоя мама..."

Любовь матери, Это Реальная История

После землетрясения в Японии, когда спасатели добрались до развалин дома молодой женщины, они увидели ее тело через трещины.
Её поза была очень странной, она опустилась на колени, как молящийся человек, ее тело было наклонено вперед, а руки что-то обхватывали. Рухнувший дом повредил ей спину и голову.
С большим трудом, лидер команды спасателей просунул руку через узкую щель в стене к телу женщины.
Он надеялся, что она еще жива. Тем не менее, ее холодное тело, говорило о том, что она скончалась.
Вместе с остальной командой он покинул этот дом, чтобы исследовать следующее рухнувшее здание.

Но непреодолимая сила звала руководителя группы к дому погибшей женщины.

Снова, опустившись на колени, он просунул голову через узкие щели, чтобы исследовать место под телом женщины.
Вдруг он вскрикнул от волнения:
Ребенок! Тут ребенок! Вся команда тщательно убирала груды обломков вокруг тела женщины.

Под ней лежал 3-месячный мальчик, завернутый в цветастое одеяло. Очевидно, что женщина пожертвовала собой ради спасения сына. Когда дом рушился, она закрыла сына своим телом.

Маленький мальчик все еще мирно спал, когда руководитель команды взял его на руки.
Врач быстро прибыл, чтобы обследовать мальчика. Развернув одеяло, он увидел сотовый телефон.

На экране было текстовое сообщение: Если ты выживешь, помни, что я люблю тебя.

Этот сотовый телефон переходил из рук в руки. Каждый, кто читал сообщение плакал.
Если ты выживешь, помни, что я люблю тебя

Такова Любовь Матери К Своему Ребенку!

Уже ничто не изменить,
судьбы зловещей не исправить,
тебя теперь не возродить
и рук своих уж не подставить.
Пред Богом голову склонив,
мне остаётся лишь молиться,
всю чашу горести испив,
чтоб в покаянии забыться…

Сердце матери
Эдуард Ларионов
СЕРДЦЕ МАТЕРИ.

Светлой памяти своей бабушки Анне Гавриловне- посвящаю.

Удивляюсь свойству своей памяти:
Полчаса могу искать свои очки,
А событья полувека давности,
Помнить все детали и штрихи.

ПОХОРОНКА.

Похоронки военной поры,
Сколько горя они приносили
В те квартиры, дома и дворы,
Куда письмами их заносили.

Похоронки военной поры…
Эта участь и нас не минула,
В август первого года войны,
Вдруг, казённым письмом заглянула.

Там суровой стандартной строкой
Сообщалось, что где и тогда – то,
Пал геройски ваш сын, рядовой,
И фамилия, имя и дата.

И, послушав, зачитанный текст,
Моя бабушка так мне сказала:
« Я не верю! Живой твой отец,
Не погиб, я бы сердцем узнала».

Материнское сердце в груди!
Это чудо великой природы!
Это свойство, наверно, крови,
Сообщать ей о гибели плода.

А сигнала о гибели нет,
И, напрасно повторно читая,
Плакал с горя мой ласковый дед,
В смерти сына её убеждая.

Нет, не верю! Не верю и всё!
И ответ был понятным и ясным,
Когда позже прислали письмо
Треугольным конвертом солдатским.


ПИСЬМО ДРУГА.

Он писал: « Под Псковом или Лугой-
Знать бы точно, столько лет прошло –
Верную отцовскую машину,
Вдребезги снарядом разнесло.

Было всё вблизи от батальона,
Он туда снаряды привозил,
А обратно ехал по пригорку,
Там фашист в машину угодил.

Тело не нашли и не искали,
Так как кинулся в атаку враг,
Батальоны кровью истекали,
Полегли, не отступив назад».

А в живых осталась только горстка,
Среди них писавший политрук,
Ранен он, из госпиталя пишет.
Адрес знает, потому что друг.

До войны мы с ним в соседстве жили,
Вот и снова их свела война,
А теперь надолго разлучились,
И, скорей всего, что навсегда.

…………………………………………

« Нет, не верю!». Проходили годы,
Было всё: бомбёжки, бегство, кровь,
Оккупация, фашисты, слёзы,
Всякого отведать довелось.

« Всё равно не верю! Жив сыночек!»,
Пусть два года уже нет войны.
Кто – то ей сказал: « Сходи к гадалке,
Та как ясновидица. Сходи!».





У ГАДАЛКИ.

« Вижу, жив, здоровый твой сыночек,
Но никак не может вас сыскать,
Вы, как вихрем сорванный листочек,
От деревьев, где должны лежать».

Было так: искали человека,
Выжившего в страшную войну,
Да искали чуть не по полвека,
Близких, мать, отца, детей, жену.

Ну а тут, такая вот удача!
« Жди от сына писем в октябре,
А приедет – карта здесь в придачу,
Вижу, что на праздник в ноябре!».
………………………………………
И бабуся, с радугою счастья,
Как на лёгких крыльях понеслась,
И с порогом, позабыв несчастья,
Этой светлой радостью делясь.

« Глупая, зачем ты к ней ходила?-
Дед сказал – поверила карге!-
И деньжат, наверно, отвалила,
Поди, сотню, а то может две».

« Только сотню, но я твёрдо верю,
Правду говорит она, не врёт!
Так что, милый мальчик, мой внучочек,
Жди и скоро твой отец придёт.

……………………………………………

Ждём. Прохладный август вон уходит,
Вот сентябрь золотопад ушел,
И октябрь с дождём к концу подходит,
Срок обещанный почти прошел.




ДОЛГОЖДАННОЕ
ПИСЬМО.

Вдруг стучит почтальон. Заказное.
Заказное в конверте письмо.
Адрес наш, но чужою рукою,
А обратный размыт. От кого?

Старики мои, сидя молчали,
На конверт этот взгляды кося,
Но раскрыть почему – то боялись,
Словно там затаилась змея.

Но открыли, достали листочек,
И услышал я радости крик:
« Это он, он родимый сыночек,
Знала я, что он жив, не погиб!

И не зря предсказала гадалка,
Что получим письмо в октябре,
И добавить ей сотню не жалко,
Если встретим сынка в ноябре».

ПИСЬМО ОТЦА.

Вас ищу давно, но я не знаю,
Как дойдёт до вас моё письмо,
Где мы жили до войны, не знают,
Живы вы, иль сгинули давно.

О себе писать стараюсь кратко,
Ясно, что остался я живой,
Хоть со смертью часто были схватки
Около огня передовой.

В сорок первом крупная промашка,
Всю мою машину разнесло,
Но родился, может быть, в рубашке,
Да солдата мастерство спасло.

За сидением своей кабины,
Толстый лист железа прикрепил,
Чтоб фашистский лётчик мою спину
Сзади пулемётом не прошил.

А снаряд у борта разорвался
И машина рухнула на бок,
Я в кювете рядом оказался,
Встать, чтобы идти, уже не мог.

Полем полз, порой терял сознанье,
Всё что видел, было как в дыму,
Как приполз тогда куда – то к зданью,
До сих пор припомнить не могу.

Был в бреду, меня спасали люди,
Кто они? Не знаю до сих пор,
Потом фрицы были, вот зверюги!
Добивали раненных в упор.

Сколько этих дней тогда минуло?
Потом немцев вышибли с села.
Медсанбат и госпиталь под Тулой,
Вот моя счастливая судьба.

Только жаль, что я людей не знаю,
Кто у смерти отобрал меня,
Так рискуя, но меня спасая,
Их могли убить, как дважды два.

Всё, целую крепко всех, до встречи!
Шлите телеграммою ответ».
Адрес чёткий, был ещё не вечер,
И на почту ринулся мой дед.
…………………………………………
Все сбылись гадалки предсказанья,
Перст судьбы, в указанный ей срок.
Вперемежку – радость и рыданье.
В счастье это кто б поверить мог?


Только сердце матери!
Оно одно вещало:
Этот день когда – нибудь придёт,
Сына своего рукой усталой
К трепетной груди она прижмёт

2 007 год.